Линкор "Парижская Коммуна"

Искал я в интернете фотографии отцовской Водной станции на Николаевском мыске.
Круглый бассейн с золотыми рыбками, в центре девушка с веслом, вечерние купания, катящийся за горизонт диск солнца и равелин, темная после заката вода, крабы, вылезающие вечером на теплый бетон, одним словом – сплошной Дейнека. Место, откуда всплывают в памяти детские впечатления.
Натолкнулся на фотографию Бориса Шейнина "Линкор "Парижская Коммуна" ведет огонь по врагу из Южной бухты Севастополя".
Для большинства людей снимок как снимок, не бог весть какого качества, да и мало ли сейчас в Сети снимков стреляющих линкоров, особенно после операции "Буря в пустыне", когда "Миссури" пахал Иран своим главным калибром.
А у меня фонтан воспоминаний...
Во первых, я обратил внимание что в канун Нового 1942 года в Севастополе выпал снег.
До сей поры война в Севастополе не ассоциировалась у меня со снегом.
Оборона Москвы – ассоциировалась, а оборона Севастополя – нет.
То есть я понимал конечно, на какой период пришлись 250 дней обороны, но ассоциации со снегом не было никогда.
Снег в Севастополе всегда ассоциировался у меня с радостью скольжения, вихрем эмоций и теплой бабушкиной печкой, к которой так приятно было прислонить заледеневшую на горке задницу!
Бабушка моя была неграмотной. Этого я никак не ожидал. Вероятно я учился тогда во втором классе.
Мать пропадала день и ночь с больным отцом в госпитале и я попросил бабушку проверить мое домашнее задание.
Тут все и открылось.
Кажется она закончила два класса. Или не закончила, не помню. Она знала названия букв, но практики чтения у нее совсем не было. И я, сопля малая, учил ее читать по слогам заголовки в газете "Слава Севастополя".
На кухне, где я готовил уроки, было тепло и солнечно, бабушка, читая по слогам, водила пальцем по газете и улыбалась смущенно. Ей нравились наши занятия.
Бабушка рассказывала мне о том как во время войны в Южную бухту почти каждую ночь заходили корабли, разгружались, обрабатывали главным калибром немецкие позиции, принимали раненных и эвакуируемых и затемно уходили в море так далеко, что немецкие бомбардировщики их уже не доставали.
О том что с одним из последних таких кораблей покинула Севастополь и моя 18 ти летняя будущая мама, вместе с Инженерным отделом штаба ЧФ переведенная в Новоросийск, а затем и в Туапсе.
О том что утром следующего дня прилетали немецкие бомбардировщики...
Все эти события в моей мальчишеской голове никак не были связаны со снегом и холодом. Пацанами мы никогда не играли "в войнушку" или "в казаков - разбойников" под дождем и снегом. Откуда мне было знать тогда, что настоящая война это совсем другое.
Если кому-то в жизни повезло меньше моего и ему не удалось услышать салют главным калибром линкора (а это 300 мм!), держась за руку отца у площадки наплавного моста на Водной станции Николаевского мыса в Севастополе во время празднования дня Военно Морского флота, он может утешится посмотрев фильм "Захват" со Стивеном Сигалом. gidonlinekino.com/2011/07/v-osade/. Примерно с двадцатой минуты второго часа. Это правда 400 мм, но зато всего одним стволом. А тут тремя! Одновременно! Сердце вырывает – ни одна дискотека рядом не стояла!..
В Южной бухте работали все четыре башни линкора.
А утром прилетали немецкие бомбардировщики...
Они прилетали со стороны Сапун горы. Волнами. Батареи ПВО, защищавшие вокзал и Панораму, решетили воздух и не все немецкие летчики довозили груз до цели, многие разгружались на подлете, над Красной горкой.
И бомбы летели на Огородную.
Одна из них развалила соседний дом, другая снесла крышу бабушкиного...
Бабушка рассказывала что у них в огороде была вырыта траншея – в ней они с дедом и двумя младшими прятались от бомбежек.
В ней и похоронили своего третьего ребенка.
Его достал осколок немецкой бомбы когда он пас коз. Мальчишке было лет 14-15. Я даже имени его не знаю. А бабушке было в ту пору 43.
Вот такие воспоминания вызвал снимок стреляющей главным калибром "Парижской Коммуны" на фоне выпавшего в Севастополе накануне Нового 1942 года снега.
Да, бабушкин дом на снимке в аккурат над передней мачтой линкора, такой белый прямоугольник еще целой крыши, вокзал сразу за второй мачтой, а немецкие самолеты летели со стороны белого пятна на вершине горки там где виден ряд электрических столбов...

Юрий, спасибо за воспоминания. Очень интересно. Я буквально только что по телефону (изоляция же ж!) долго разговаривала с одним из наших ветеранов.
Если позволите, напишу. Может быть, кто-нибудь на сайте знает что-то о "Школе оружия" Черноморского флота? А то у наших краеведов нет никаких сведений, а мне уже читатели пишут, вопросы задают.
Итак - Александр Иванович Байков.

Александр Иванович Байков родился 7 апреля 1926 года в Тутаеве. В старинный русский городок на высоком левом берегу Волги его родители переехали из Тверской губернии.
- Родители мои крестьянствовали, - рассказывает Александр Байков. – Отец работал на лошади. Мама растила детей, занималась огородом и скотиной. Наша семья жила рядом с машинно-тракторной станцией – МТС, родители держали корову. Если бы не она, не знаю, как выжили бы в тяжелое военное время: нас, детей в семье было пятеро!

Вскоре после начала войны отец ушел на фронт. Все мужские заботы о семье легли на плечи старшего сына – Александра. Днем он трудился на сенопункте, сено отправляли в Красную Армию. Денег там не платили, выдавали муку. По ночам Александр Байков с товарищами дежурил в патрулях: ходили по улицам, проверяли, везде ли в домах погашен свет. Учился во Всеобуче, окончил снайперские курсы и даже пытался поступить в Омское артиллерийское училище. Вместе с двумя верными друзьями написали заявления. Из училища пришел вызов, но матери перехватили почту, утаили ее от сыновей-подростков.
- Мама призналась в этом только в 46 году, когда я приехал домой в отпуск, - говорит Александр Байков.

Александр окончил восемь классов и в июне 1943 года отправился в поселок Красный Профинтерн. Там в годы войны располагалась «Школа оружия» военно-морского флота, эвакуированная из Севастополя. В эту школу стремились комсомольцы из Ярославля, Вологды, Иваново и Костромы.
- Я попал в последний выпуск, окончил «Школу оружия» в марте 1944-го по специальности артиллерийский электрик. В царское время на флоте была такая специальность – «гальванер», это моряк, который обслуживал артиллерийскую электротехнику на военных кораблях, где были установлены аппараты гальванической стрельбы. В советское время специальность стала называться «артиллерийский электрик». Окончил учебу я по первому разряду, поэтому в «Школе оружия» дали возможность выбора. И мой выбор пал на Черноморский флот.

Выпускник «Школы оружия» Александр Байков ехал к Севастополю как раз в те дни, когда за город шли самые ожесточенные бои. Прибыл в конце мая, уже в освобожденный город. Целый месяц военные моряки помогали расчищать и восстанавливать дороги, здания, улицы.
- Практически весь Севастополь был тогда в руинах, - вспоминает ветеран. - Мирного населения почти не осталось. В конце мая наступила небывалая для весны жара – выше тридцати градусов. Стало нечем дышать, над городом висел жуткий смрад. Оказалось, что немцы готовили к отправке в Германию наших людей и скот, но отправить не успели, всех убили при отступлении прямо в железнодорожных вагонах на станции Инкерман. Трупы начали гнить. Трупный запах висел над всем городом, в такую жару дышать было просто нечем.

В июле 1944 года группу моряков отправили в порт Батуми. Туда же поехал и Александр Байков. Началась его служба на крейсере «Ворошилов». Трижды за лето довелось ему участвовать в боевых походах у берегов Болгарии и Румынии.
- Команда крейсера «Ворошилов» была как большая дружная семья. В то время не было такого понятия, как «дедовщина», - рассказывает Александр Иванович. – В боевых походах я был «закрыт» со всех сторон, ведь артиллерийский электрик главного калибра ЦАС (центрального автомата стрельбы) во время боя находится на несколько метров ниже палубы. Стрельбу я слышал, но ничего не мог видеть, поэтому и страшно не было. В сентябре мы перебазировались в Новороссийск, помогали восстанавливать город, а к седьмому ноября вновь вернулись в Севастополь. В 1945 году наш единственный выход в море был в феврале. Крейсер «Ворошилов» курсировал у берегов Крыма, обеспечивая охрану Ялтинской конференции. Черное море было буквально нашпиговано минами. Водные просторы бороздили тральщики, которые их вылавливали. Хорошие корабли в конце войны стали беречь и не отправляли на боевые задания. Лишь в апреле 45-го года мы вышли в небольшой поход, прошлись по морю, чтобы обкатать корабельные машины.

1 мая 1945 года крейсер «Ворошилов» принял участие в морском параде у Севастополя. После этого были назначены учения: хотя война и близилась к концу, но военные моряки не должны были растерять боевые навыки.
- 9 мая мы, отстрелявшись, возвращались на корабль, - продолжает вспоминать Александр Байков. – Женщины, которые встречались нам по пути, радостно кричали, что война закончилась, что мы победили. Но ведь официального сообщения не было. Вернувшись, мы спокойно легли спать. В час ночи проснулись: на весь корабль прозвучало поздравление с Победой! И началось… Во всех бухтах Севастополя открылась пальба, фейерверки. Стреляли все, даже линкор «Севастополь» дал залп 12-дюймовыми снарядами.

про войну говорить тяжело, а скоро будет ещё тяжелее, потому, что внуки наши всё чаще воспринимают её как компьютерные стрелялки...вчера пытался рассказать старшему, что такое война...он очень удивился, когда я сказал ему, что людей умерло тогда даже больше, чем в их садике...грустно..родители моей жены провели в оккупации в Белоруссии всё своё детство..в их семье не принято говорить о войне...очень редко, чуть подвыпив, тесть рассказывал, как на его глазах и глазах всего села фашист вырвал у матери младенца и разбил ему голову о стену дома....так будет со всеми, кто помогает партизанам...как они могли после этого рассказывать про войну в школах...парады все эти сейчас кажутся просто шоу..и без них нельзя

Юрий, большое спасибо, что поделились воспоминаниями.